Корпорация чесс. Международный детектив - Страница 42

– В каком таком другом?

– В разобранном. Тело – отдельно, душа – отдельно.

– Замолчите свой рот, любезный, и прекратите делать

мне угрозы! Я на вас пожалуюсь в Министерство и вас уволят за грубое обращение с пациентами!

– Ха, я испугался! Пусть сначала найдут другого дурака, который будет работать за врача, медсестру и санитара на одну тщедушную зарплату.

– Ну, вас же нашли. Найдут и другого.

– Вашу маму Сару! Вы такой остроумный, что того и гляди, весь рот себе исколете остротами!

– А вы что думали, доктор Голопупенко? Что вы тут пуп земли, а вокруг тупоголовая мебель?

– А вам, что, фамилия моя не нравится? Да, я – Голопупенко, и отец мой был Голопупенко, и дед мой был Голопупенко! А вот как давно вы стали Сосницким из Срулевича, а?

– А откуда вам известна моя девичья фамилия? Вы, что, из органов?

– Конечно! Фигурально говоря– я весь из органов. Все время органами занимаюсь, а иногда ещё в них и ковыряюсь! Хирургом на пол ставки. Когда я вас откачивал, вы в бреду кричали: моя фамилия – Срулевич!

– Вы – гнусный антисемит!

– Здрастье– приехали! Уши к жопе приклеили! Я – антисемит! Тогда вы – антихохол. Подписывайте бумагу и валите на хер!

Луковка, сопя, втиснул своё пузо в щель между конфликтующими сторонами.

– Мужики! Послухайте миня! Вы што языками счепилися? Курям насмех, чесслово! Подписуйте бумажку, Артур Львович! Дохтура больные ждут. И вы дохтур, тоже отлепитесь! Дайте судье сполнить свой долг под завязку! Сёдня, даст Бог, все кончится. Потом меж собой разберётеся, у кого язык длиннее. А пока – дышите оба носом!

Артур Львович поморщился на беспардонное вторжение начальника охраны в его конструктивную полемику с доктором, но подпись нацарапал, передал документ Луковке, а тот– Голопупенко. Доктор сел в «скорую», и машина, врубив сирену на всю мощь динамиков, отъехала от Башни, желая доброго финального утра всем её постояльцам.

– Ну что, Николай Васильевич, – обратился к Луковке Сосницкий. – Во сколько начинаем финал? Помыться-побриться успею?

– Успеете, Артур Львович. А вы Сапсану Никанорычу доложились о прибытии? Нет ешшо?

– Сейчас позвоню, доложусь.

– Вы доложитесь, доложитесь. А то там Голавский на ваше место мылился.

– Да Голавский, тот ещё фрукт, он и без мыла куда хочешь влезет.

– Вам это лучше знать. Я вас до входу на машине подброшу. Что-то у вас вид бледнюшший.

– Нормальный у меня вид!

– Ладно, ладно, не шебуршитесь. Садитесь лучше в машину! Сберегите переживания до финалу. Ешшо напереживаетесь! Ну, что там Сапсан Никанорыч? Недоступен? Опять, наверно, в астрал вышел. От жизнь! Носит человека – туда-сюда, туда-сюда.

– Ничего, я с Голавским сам все улажу.

– Укладайте, Артур Львович, укладайте. А пока выходите из машины. Приехали уже. Вас до номеру проводить? Я бойца вам отряжу.

– Да здоров я! Сам дойду.

– Как скажете, Артур Львович. А то все же може…

– Точка и ша!

– Ну, если што, там в санузле у вас тревожная кнопка имеется.

– Шли бы вы, Николай Васильевич…

– Ну, так я пошёл. До встречи в зале.

И Луковка пошёл к себе, а Сосницкий– клифту. Нажимая кнопку вызова, Артур Львович про себя отметил, что пользоваться лифтом ему совсем не улыбается. Ещё слишком свежи воспоминания о том страшном дне. Ведь могли и убить, не сообрази он прикинуться иностранцем! Артур Львович почувствовал, что хотя он в лифт ещё и не вошёл, воздуха ему уже не хватает. Он присел на ближайший диванчик, шарясь по карманам в поисках заветного нитроглицерина. Нашёл, разгрыз, выдохнул. Снова подошёл к лифту. Он не успел нажать кнопку, как двери лифта открылись, и из них вышел Семён Голавский собственной персоной.

– Артур Львович?! – воскликнул поражённый Голавский. – Что вы здесь делаете?!

– Во-первых, здравствуйте, дражайший Семён. Во-вторых, что вы раскрыли рот на ширину плеч? Что за вопрос вы мне ставите? Мы с вами тут делаем общее дело, если вдруг вы не в курсе.

– Извините, Артур Львович, но у вас такой вид, что краше в гроб кладут. Вы, что, сбежали из больницы?

– Я не сбежал, я вышел на законных основаниях! Под подписку! Я должен выполнить свой судейский долг.

– Артур Львович, я возьму ваш долг на себя! Езжайте обратно, вам лечиться надо!

– Это вам лечиться надо, Семён! Только ненормальный берет на себя чужие долги.

– Исключительно из гуманистических соображений.

– Уже можно смеяться? Вот помру со смеха – вся ответственность на вас ляжет.

– Не волнуйтесь, Артур Львович, если ляжет, я её подниму.

– А я и не волнуюсь!

– Нет, вы волнуетесь, я же вижу! На вас лица нет.

– Это я из солидарности с главной претенденткой. Она играет без лица, я сужу без лица. Тандем!

– А Сапсан Никанорович в курсе вашего внепланового появления?

– Внепланового? Как вам это нравится? Вы что, меня уже списали? Хорошенькие новости! Какая страшная, чёрная неблагодарность! А я ведь вот этими руками сделал из вас человека, Сеня! Где бы вы были, если бы не я, спрашивается вопрос? Вели бы шахматный кружок в заводском клубе, это я вам говорю!

– Ну что вы так вскипятились, Артур Львович? Что я такого сказал? Хотите судить– судите. Только имейте в виду – вы должны обеспечить Принцессе победу.

– Я?!

– Вы. Вы гипнозом владеете?

– А вы?

– Я – владею.

– Да ну?!

– Ну да.

– А что же вы, Семён, раньше молчали? Таки флаг вам в руки! Обеспечивайте победу, разве я против? У каждого Абрама своя программа! А я так посижу, на шухере.